Командир был в меру демократичен!
— Позывной должен быть у каждого, у каждого! Ничего не навязываю, но предлагаю выбрать что-нибудь мушкетёрское.
— Д’Артаньян, — почти хором ответили разведчики, и только Артём Пожарский, когда-то читавший Дюма, назвался Атосом.
Капитан его похвалил.
— Молодец, коротко и ясно! И на Атас похоже. Не до романтики, у нас боевая работа, счёт на секунды идет, а тут, пока выговоришь Д’Артаньян язык сломаешь и пулю получишь!
Что такое боевой опыт Артём представление имел: из 13-месячной командировки в составе спецназа в Сирию он вернулся с тремя медалями, одна из которых, — «За отвагу!». Но Сирия — это Сирия, а СВО — СВО, уровень ответственности и уровень боеготовности — другие, они — выше: за державу и её будущее, чтобы было обидно, позволять нельзя!
Хиславичскую среднюю школу Артём закончил в 2006 году. Тогда выпускным летом он и прочитал «Трёх мушкетеров». Образы Д’Артаньяна, Портоса, Арамиса, Атоса запомнились как бы в целом, одно слово — мушкетёры. Но вот поконкретней, кто из них какой именно — память к 2023 году почти растеряна.
В электронной книге, в которую отправляясь за ленточку, закачал полторы тысячи произведений, «Трёх мушкетеров» — увы — не оказалось.
Там погоду делала любимая тема фантастики, однако помог смартфон — и выяснилось, что Атос из всех друзей Д’Артаньяна был самым старшим, а потому должен был быть наименее близким юному гасконцу по своим вкусам и склонностям. И тем не менее, подчеркивает писатель, Д’Артаньян отдавал ему явное предпочтение перед остальными.
Благородная, изысканная внешность Атоса, вспышка душевного величия, порой освещавшие тень, в которой он обычно держался, неизменно ровное расположение духа, делавшим его общество приятнейшим в мире, его язвительная веселость, его храбрость, которую можно было бы назвать слепой, если бы она не являлась следствием редчайшего хладнокровия — все эти качества вызывали у Д’Артаньяна больше чем уважение, больше чем дружеское расположение: они вызывали у него восхищение.
Атос был среднего роста, но так строен и так хорошо сложен, что не раз, борясь с Портосом, побеждал этого гиганта, физическая сила которого успела войти в пословицу среди мушкетеров; лицо Атоса с проницательным взглядом, прямым носом, подбородком как у Брута носило неуловимый отпечаток властности и приветливости, звук его голоса был глубокий и в то же время мелодичный. Как все знатные вельможи того времени он превосходно фехтовал и ездил верхом. Мало того, его образование было столь разносторонним, даже и в области схоластических наук, редко изучавшихся дворянами в ту эпоху.
Александр Дюма рекомендует читателю восхититься честностью Атоса, говоря, что это его качество было безукоризненным — и это в тот век, когда военные так легко входили в сделку с верой и совестью.
Словом, Атос был человек весьма необыкновенный — и с этим выводом писателя Артём соглашался не однажды, поскольку, неожиданно став Атосом, он углубился в текст романа и, примерив к себе характеристики мушкетеров, вдруг понял, что командир совсем не случайно не приказывал, а просил вспомнить Портоса, Атоса, Арамиса, чтобы они, взяв себе их псевдонимы, тем самым заложили скрепы боевого братства и уважительного отношения к товарищам.
Характеристика, данная Дюма в XVIII веке Атосу, Артёма более чем устроила. Но — разведчик улыбнулся: «Превосходно фехтовал… Шпага…». А как бы Атос владел средством технической разведки на базе электроники? Средство это — беспилотник. Для того, чтобы владеть, надо овладеть. Атос бы, конечно, им овладел, это не Портос. Артём снова улыбнулся. Впрочем, судари, одну минуточку, Атос в настоящее время — это же я сам! В 2020-м, уже отслужив пять лет в спецназе. Артём купил китайский беспилотник. Разведчик по своей военной профессии, он понял, что «птичка» будет сообщать не только об угрозах, возникающих на горизонте, но самое главное — в подробностях о том, что видит там, внизу, на земле, по которой сегодня предстоит идти в разведку, а завтра, заняв выгодную позицию и оставшись на ней, побеждать противника. Служба в Сирии подтвердила: дрон — ещё одни глаза разведчика. Причём, широко раскрытые. А СВО — специальная военная операция — сделала беспилотник видом массового оружия.
В тот октябрьский день Атос отрабатывал с «птичкой» сектор на Запорожском направлении. От линии боевого соприкосновения до позиции врага — чуть больше километра, поле начинено минами (дрон их тоже хочет видеть), клочья рыжей травы, кое-где мелкий кустарник. Дождик, ветер. После двух часов работы глаза у разведчика почти перестали на экране телефона воспринимать информацию, которую, нет, не передавал, а рисовал беспилотник. Экран поплыл не только из-за непогоды, но и из-за аккумулятора, его заряд стал слабеть — следовательно «птичку» надо возвращать домой. Однако встречный ветер, вражина такая, оказался сильнее, и слабеющий дрон спикировал под куст на территорию, подконтрольную боевикам.
Добрых девятьсот метров по минному полю, до этого кустика, но ещё светло и можно успеть вернуться в тёплый блиндаж. Можно, но скорость ползущего по сырому полю человека далеко не такая, как если бы он двигался со 120 шагами в минуту. «Китаец» лежит под кустом — и не факт, что он не интересен бендеровцам. Очень даже интересен! И Артём по-пластунски, почти не поднимая головы, двинулся за предметом, дороже которого для него сейчас ничего не было на свете.
Ага, здесь трава повыше, она даже закрывает макушку — можно чуть-чуть расслабить шею, отдохнуть.
Фью-фью! Что за свист? Пули от снайпера? Нет, мыши, которых война расплодила и поселила и в окопы, и в траншеи, и в палатки, а плохо убранное поле для грызунов — место, где их гнёзд — сотни.
О, счастье! Вот он, желанный кустик, по которому смещаясь то влево, то вправо Атос дважды обследовал луговину — беспилотник пропал. Пропал! Или спрятался? Без смартфона, а гаджет остался за линией фронта, искать дрон было бессмысленно. Но Атос заложил ещё круг. Пусто! Дорога обратно, понятное дело, не радовала — вернуться в подразделение порожняком — хуже не придумаешь. Куснуть бы локоть, да он грязный!
Единственное, что успокаивало, так это серый свет умиротворяющего дня, сумерки — время не для снайперов. Однако здравия желаю вам, локти и колени, ещё один километр вам всё равно придется пропахать!
Грязный и насквозь промокший, Артём первым делом в блиндаже схватил смартфон. Экран засветился — и ура, ура, ура — дрон был на месте, бендеровцы не нашли. Только каракатица такая, чуток он пошевеливался. Чего он там трясется, от холода, что ли?
Погода следующего дня была такой же мерзкой, как и предыдущего. Что может быть лучше плохой погоды, Артём вспомнил название детективной повести Богомила Райнова. Ключевое слово — «лучше». Значит, вперед, в поле, в месиво грязи и колючей щетины, в которую осень превратила такую в июне ласковую траву.
Он снова полз, хотя уже метров через двести локти заныли, требуя вернуться назад: «Зачем тебе эта старая черепаха, зачем?» Колени поддержали: «Командир за утрату не накажет, это твоя личная вещь, возвращайся!» Артём матюкнулся и ещё раз посмотрел на экранчик телефона — дрон-таки его ждал. Вперед!
Новый куст стоял по соседству со вчерашним, метрах в семи от него, был невысок, но кудряв. Эта маскировка для смартфона — не маскировка, чувствительный прибор чуть даже от радости не запел. Или это Артёму петь захотелось?
Птичка-невеличка, размером с ладонь, даже приветливо взмахивала крылышками-лопастями, и Артём, повернувшись на спину, устроил дрон себе на грудь. Тело ждало отдыха, оно его заслужило, а наличие вчера утраченного считай живого существа, сегодня в натуре обнаруженного, позволяло расслабиться на всю катушку.
Дрону в сей момент доставались также чуткие прикосновения озябших рук разведчика, которые далеко не каждому любимому котяре достаются. Где там у нашей кошечки лапки, а коготки?
Ага, вот они, лапки, а коготки… где коготки? Ёшкин кот, а коготков-то нет!
Ножки, на которых дрон всегда стоял, на столе, оказались разутыми: резиновых пятачков-подушечек, выполнявших роль подошв, не стало — их сожрали мыши. Будь дрон целиком резиновым — его бы грызуны тоже запросто заточили. Подумав об этом, Артём похолодел. Вот почему вчера на экране трясло каракатицу!
Но она выдержала и ещё поработает, поработает на победу!
Эх, сейчас бы завернуться в мушкетёрский плащ (с некоторого времени Артём так начал называть плащ-палатку) и подремать хотя бы часа полтора.
Но — не расслабляться! Ну и что, что колени стёр! Ну не насквозь же! Локтями кирпичи крошил? Крошил! Подумаешь, какой-то километр на костях предстоит повыделываться, башки не поднимая! Ну, уже не километр, в целом получится-то четыре за два дня. Каких четыре? Три! Ты ж ещё здесь с дроном в обнимку торчишь!
Спокойно, Артём! Главное качество Атоса не только ум, но и хладнокровие. Хладнокровие! Д’Артаньян и Портос уже вскочили бы на коней и никакая пуля их бы не догнала. А Атосу положено думать.
Быть осторожным, почаще отдыхать, так, а зубы для чего у меня? Да для того, чтобы я сцепил их и терпел, терпел, терпел. Вперёд!
…Дорога назад заняла в три раза больше времени, чем утром, когда цель спасти птичку да солдатский долг, сдабриваемые ещё и почти охотничьей страстью, помогли разведчику добраться до желанного куста со скоростью отнюдь не пластуна, а почти спринтера.
Звук фью-фью, но уже другой, не мышиный, заставил Артёма вжаться в бережок лужи. Брызги, поднятые тремя пулями, пробарабанили по шлему. Снайпер? Пулемётчик? Артём затих, но по гаджету послал командиру «жука», означавшего: «Прошу прикрыть огнём». Миномёты заработали тотчас.
…Он свалился в ход сообщения и остался лежать, блаженно закрыв глаза. Графин и Бокал, подбежавшие через минуту, взялись поднимать товарища.
— Ради Бога, дайте полежать, ребята.
— Не належался, — засмеялся Графин, поправляя бинокль, съехавший набок. Я же видел, как ты отдыхал… под пулями. Проползи чуток вперед на сухое — и лежи себе, балдей.
— Ни на сантиметр не сдвинусь — сил нет.
…В феврале Артём Пожарский приехал в Смоленск в отпуск. На груди — медаль «За заслуги перед Отечеством» второй степени (с мечами), из вещей — рюкзак и сундучок с «птичкой».
Владимир Королёв, член Союза писателей России. Имя и фамилия героя изменены.