11 апреля ежегодно отмечается Международный день освобождения узников фашистских концлагерей. Во время Великой Отечественной войны миллионы мирных жителей были убиты в концлагерях, которые еще называли «фабриками смерти». Выйти живым из концлагеря было практически невозможно. Сегодня мы расскажем историю нашего земляка, бывшего учителя Микшинской средней школы, Филиппа Никитьевича Ковалева, который в детстве на протяжении нескольких лет был узником Освенцима – одного из самых ужасных лагерей смерти. О тяжелых испытаниях, выпавших на долю Филиппа Никитьевича, и о его несгибаемой воле к жизни нам рассказала его дочь, Елена Филипповна Степанова.
– Елена Филипповна, Ваш отец Филипп Никитьевич Ковалев во время Великой Отечественной войны сначала попал в плен, а затем несколько лет провел в Освенциме. Расскажите нам его историю.
– Мой папа, Филипп Никитьевич Ковалев, родился 19 августа 1927 года в деревне Каменка Монастырщинского района. Его отец был цыган, мать – русская. Мать умерла рано, и отец (мой дед Никита) остался с тремя детьми. Папа был самым старшим из них. До войны папа успел окончить 5 классов. А затем началась война. В июле 1941 года Монастырщинский район был оккупирован немецко-фашистскими захватчиками. Дед Никита в самом начале войны ушел в партизаны. Дома остались трое детей: мой папа (ему тогда было 14 лет) и его маленькие братишка с сестренкой, за которыми он присматривал.
– Как Филипп Никитьевич оказался в плену?
– Осенью 1941 года немцы стали собирать подростков в Каменке и соседних деревнях и отправлять их в Германию на принудительные работы. Забрали и моего папу. До Смоленска ребят гнали пешком, а оттуда они поехали в Германию в старых железнодорожных вагонах для перевозки скота. В вагонах было очень холодно, из щелей сильно дуло, а на полу не было постелено даже соломы. Очень многие тогда простудились в дороге, а немцы, когда замечали больных детей, выводили их из вагона и расстреливали одной автоматной очередью.
– Это даже слушать тяжело. Не представляю, как можно было видеть это своими глазами. Что было дальше, когда ребят привезли в Германию?
– Их привезли в какой-то небольшой поселок и просто кинули за колючую проволоку. Была поздняя осень, было очень холодно, а ребятам не разрешали даже жечь костры. Папа рассказывал, как они выкапывали ямки и тайком разводили в них огонь, а наутро засыпали ямки землей. Всех мучил сильный голод. Ребят кормили, чтобы они не умерли с голода. Правда, я не знаю, можно ли это назвать едой. Время от времени им приносили железный чан, и в этом чане в мутной воде плавал один кормовой бурак.
– Кормовой бурак в воде? И это всё?!
– Да, это всё. Но однажды произошел с ними интересный случай. Как-то раз к ограждению, за которым находились ребята, подошли гуси. У них сразу же возникла мысль поймать одного гуся и запечь его ночью в золе. Они понимали, что этот гусь может стоить им жизни: если об этом узнают немцы, расстрела им не избежать. Но мучительный голод и желание выжить оказались сильнее страха смерти, и они решили рискнуть. Ребята поймали гуся, затянули под проволоку к себе, а ночью запекли его в золе и съели. Чтобы не оставлять улик, ребята сложили кости на тряпку, туда же положили тяжелый камень, завернули в узелок и утопили. Хозяин, местный житель, заметил пропажу только утром, сильно кричал и ругался, но никаких доказательств того, что дети поймали гуся, так и не нашел.
– Это тот самый случай, когда рисковать все-таки стоит! Что стало с ребятами дальше?
– Вскоре после этого случая их стали отправлять на принудительные работы. Папа попал в угольную шахту. Это был тяжелый каторжный труд: полумрак, грязь, клубы угольной пыли, которой приходилось постоянно дышать. Взрослых в шахте не было: работали только пленные советские дети. Нужно было нагружать уголь в огромную вагонетку и самим ее везти. Чтобы не подчиняться немцам и не работать на них, папа однажды поставил ногу на рельсы и гирями отбил себе обе ноги. Надзиратели, видя отбитые ноги, дали ему несколько дней для отдыха. Первый раз папе эта хитрость удалась. А второй раз надзиратель увидел, что он отбивает себе ноги специально. За это его сильно избили. Но он и после этого не успокоился! Как только папа поправился, он опять стал отбивать себе ноги. И уже после этого его за членовредительство отправили в лагерь строгого режима, нахождение в котором было настоящим ужасом.
– Как Филиппу Никитьевичу удалось выбраться из этого лагеря?
– Папе повезло. Периодически в лагерь приходили немцы и забирали себе работников «на хутор». Ребята были дешевой рабочей силой. И вот однажды к ним пришел дед и выбрал себе на хутор пять человек, в том числе и моего папу. После лагеря ребята сильно исхудали. Я хорошо помню папину фразу: «Когда нас привезли на хутор, нас всех пятерых качало ветром». Поэтому первое, что сделал дед, когда привел их к себе домой – он дал каждому из ребят по глиняной чашке молока и по куску хлеба. Дед их жалел и давал им несложную работу. Они должны были пасти коров, кормить их и ухаживать за ними. Дед хорошо кормил ребят, разрешал им отдохнуть и поспать в свободное время. Однажды на хутор неожиданно заявились эсэсовцы, которые проверяли работу пленных детей. А ребята в это время спали на сеновале. В этот же день их забрали с хутора и отправили в Польшу, в концлагерь Освенцим за нарушение трудовой дисциплины.
– От одного только слова «Освенцим» уже пробегает дрожь по коже.
– Да, жизнь в Освенциме была сплошным кошмаром. Жили в холодных неотапливаемых бараках, спали на деревянных нарах по несколько человек. Сотни стариков, женщин и детей ежедневно умирали из-за нечеловеческих условий содержания, непосильных каторжных работ, голода, эпидемий и жестоких наказаний. Папа рассказывал, что многих детей отправляли на опыты. На них испытывали медицинские препараты, изучали действие химических веществ на человеческий организм. Детей специально заражали малярией, гепатитом и другими смертельно опасными заболеваниями, опять же, в качестве эксперимента. А еще папа рассказывал, что из окна его барака была видна гигантская печь, которая находилась на территории концлагеря. Каждое утро из трубы этой печи начинал валить густой черный дым. Позже папа узнал, что это – крематорий, в котором ежедневно сжигали тысячи трупов узников Освенцима.
– В Освенциме за время войны погибли миллионы человек. Выйти живым из лагеря смерти было практически невозможно. Как это удалось Вашему папе? Удача? Крепкое здоровье? Сила воли?
– В это действительно сложно поверить, но папа выжил. Здоровья у него уже не было никакого, но он всегда отличался волевым характером. Папа очень хотел жить и верил в то, что война скоро закончится. А еще папе повезло – его на опыты так и не отправили. Он провел в Освенциме несколько лет, до того самого дня, когда 27 января 1945 года концлагерь был освобожден. Узники, которым чудом удалось дожить до этого дня, в том числе и мой папа, были не в состоянии сами идти – их всех выносили. Все они исхудали настолько, что под кожей были видны кости, как на тех самых жутких фотографиях из концлагерей, которые каждый из нас видел хотя бы раз в жизни.
– И все же Филипп Никитьевич выжил. Как сложилась его жизнь после войны?
– После Освенцима папа несколько месяцев проходил реабилитацию в госпитале, потом служил топографом в советской армии до 1950 года. К этому времени его отец, мой дед Никита, уже переехал в Хиславичский район, в деревню Фролово. Вот и папа тоже сюда перебрался. Все это время папа жалел о том, что из-за войны он не смог даже получить среднего образования. И что же вы думаете? За одно лето папа самостоятельно освоил учебный курс четырех классов – с 6 по 9, а в 1951 году пошел в десятый класс Хиславичской средней школы. Он был намного старше своих одноклассников, и его часто дразнили каланчой, потому что папа был высокий, худой и немного сутулый. Среднюю школу папа окончил с серебряной медалью с единственной четверкой по русскому языку. После этого папа пошел работать учителем немецкого языка, который он за время войны выучил в совершенстве. Сначала папа работал в деревне Кобылкино, затем его направили в Микшинскую среднюю школу. За это время папа женился, поступил в педагогический институт на физико-математический факультет и заочно его окончил. И вот с 1966 года до выхода на пенсию папа преподавал математику, физику и черчение в Микшинской школе.
– Елена Филипповна, из Вашего рассказа я поняла, что Ваш папа смог на долгие годы сохранить в себе любовь к жизни, несмотря на все испытания.
– Да, папа очень любил жизнь! У нас была большая дружная семья: у мамы и папы родилось четверо детей, я – самая младшая. У папы был превосходный голос, он очень любил петь на всех праздниках и мероприятиях. Еще он обожал гулять со мной в лесу: зимой мы с ним ходили на лыжах, летом собирали грибы и ягоды. Он продолжал жить и радоваться жизни, несмотря на серьезные проблемы со здоровьем.
Папа постоянно болел – за время пребывания в концлагере его здоровье было сильно подорвано. В 1983 году ему пришлось уйти на пенсию по инвалидности. Умер папа 12 сентября 1988 года. Вот уже почти 30 лет, как его нет с нами, но для меня папа по-прежнему остается одним из самых близких и дорогих людей в моей жизни.
Перед смертью папа вдруг вспомнил по именам всех своих друзей – тех ребят, которые были вместе с ним в плену и в концлагере. Когда я недавно просматривала папины фотографии, я вспомнила об этом и подумала: как хорошо, что у меня есть возможность рассказать папину историю. События войны с каждым годом все больше отдаляются от нас, и мы часто не ценим того, что у нас есть: здоровье, радость общения с близкими людьми, теплый дом и возможность просто есть и пить. Мне бы очень хотелось, чтобы, прочитав историю жизни моего папы, каждый из нас хоть на несколько минут задумался и понял, какое это счастье – жить в мире без войны.
Беседовала Анастасия СТЕФАНОВА
Интервью из архива «Хиславичских известий» за 2017 год