Хиславичскую глубинку посетили молодые лингвисты из Петербурга
Знакомы ли вам такие слова, как «шухля», «хвустка» и «чепела»? Если вы родом из Хиславичского района, то, скорее всего – да. А вот гостям нашего приграничного района понять местных жителей без словаря иногда бывает непросто. Вот так попросит вас канарщинская бабушка накопать ей бульбы или достать с загнетки чепелу, а вы и не поймете, чего она от вас хочет. Для того, чтобы разобраться в особенностях диалекта русско-белорусского пограничья, в Хиславичский район уже второй год подряд приезжает группа молодых лингвистов из Санкт-Петербургского государственного университета. Первокурсники филологического факультета СПбГУ ежегодно отправляются в диалектологические экспедиции в разные уголки России, чтобы изучить особенности говора местных жителей. Почему целью своей экспедиции они выбрали именно наш район? Какие открытия ждали молодых лингвистов в хиславичской глубинке? Об этом нашим читателям рассказала сопровождающая группы – выпускница СПбГУ Мария Калинкина.
– Мария, диалект русско-белорусского пограничья, который вы изучали, распространен по всей приграничной территории России и Белоруссии. А эта территория довольно обширная, и охватывает несколько областей. Почему для своей лингвистической экспедиции вы выбрали именно Смоленскую область и именно Хиславичский район?
– Да, вы правы, территория довольно протяженная, и выбор у нас был большой. Но я предложила поехать в Хиславичский район, потому что мои дедушка и бабушка жили здесь, в Канарщине, здесь же они и похоронены. Это очень интересно – побывать в тех местах, с которыми тебя связывают родственные узы, на время погрузиться в деревенскую жизнь и постараться хотя бы частично запечатлеть ее, сохранить для будущих поколений. К сожалению, деревни, в которых жили наши дедушки и бабушки, постепенно умирают, а вместе с ними уходят и их жители, носители этих необычных диалектов. Мы очень хотим сделать так, чтобы диалект русско-белорусского пограничья не пропал бесследно, а сохранился хотя бы в виде текстов.
– Расскажите, пожалуйста, как проходила ваша экспедиция.
– Наша экспедиция длилась с 8 по 21 июля. Группа состояла из девяти человек. Поселились мы в доме в Стайках. Кстати, найти жилье в Хиславичском районе оказалось непросто. Нежилых домов здесь много, но никто их не сдает – спроса нет. Определиться с жильем нам помогла Надежда – продавщица и хозяйка магазина в Стайках. Мы с Надеждой знакомы еще с прошлогодней экспедиции, она нас вспомнила и прониклась идеей помочь. Огромное ей спасибо за это! Так вот, жили мы в Стайках, но при этом ездили еще в Жанвиль, в Иозефовку, в Канарщину, а также в Мстиславский район – в Ослянку, в Сапрыновичи. Мы в эти места приезжаем уже второй год подряд, и каждый раз находим множество всяких интересных вещей. Это касается не только произношения, грамматики, но и элементов фольклора – песен, частушек, интересных историй, которые местные жители еще помнят и с удовольствием нам рассказывают. Особое внимание мы уделяем необычной лексике русско-белорусского пограничья. Например, такие слова как «бульба» (картошка), «цыбуля» (лук), «прясло» (изгородь), «шухля» (лопата), «сподница» (юбка) для местных жителей просты и понятны, а вот гостям из других областей с ними без переводчика не разобраться. Собирать и записывать такие необычные слова – это и есть цель нашей диалектологической экспедиции.
– Очень интересно узнать, как именно вы изучаете наш диалект. Как это происходит на практике?
– Мы общаемся с местными жителями и записываем их речь на диктофон. Затем прослушиваем запись и выделяем те фрагменты, в которых есть какая-то новая и неизученная лексика, которую мы раньше не слышали. Например, понравилось нам слово «грибатый» (то есть – губастый). Мы выделяем тот кусочек разговора, где по контексту понятно, в каких случаях оно используется, и что оно означает. Потом делаем фонетическую расшифровку и транскрипцию, чтобы было понятно, какие отличия есть между написанием слова и его звучанием. Вся информация, собранная нашими студентами, в итоге заносится в Национальный корпус русского языка. Это огромная база, в которой есть тексты и расшифровки диалектов по всем регионам России. Этим корпусом пользуются лингвисты, которые на основании этих материалов пишут дипломы, диссертации, научные труды, а также заносят новые слова в словари и справочники.
– Помимо лингвистических наблюдений, чем еще вам запомнилась деревенская жизнь? Подозреваю, что для студентов из культурной столицы пожить две недели в старом деревенском доме было настоящим приключением!
– Это точно. Наши студенты до этого не были знакомы с деревенской жизнью, поэтому для них это был полный восторг! У нас девчонки впервые в жизни печку увидели, представляете? А еще погода была прохладная, поэтому мы каждый день сами топили печь, ну и заодно готовили в ней – это вообще был настоящий аттракцион! Нашим фирменным блюдом была картошка в чугунке. А за день до отъезда мы даже пирогов напекли.
– Местных деликатесов удалось попробовать?
– Конечно! Нас везде тепло принимали и всегда угощали местными блюдами – картошкой, кабачками, огурцами в разных видах. Вот на этой фотографии, кстати, наши студенты решили запечатлеть богатый деревенский урожай кабачков и огурцов. На этом же снимке – руководитель нашей группы – Анастасия Игоревна Рыко. Анастасия Игоревна – автор многочисленных научных статей на тему русско-белорусского говора, и на тему того, как с помощью особенностей своего языка люди сами себя осознают.
– Мария, вы сказали, что вы изучали наш диалект и в Хиславичском, и в Мстиславском районах. По вашим ощущениям, сильно ли заметна разница между Россией и Белоруссией?
– Несмотря на то, что фактически эти деревни находятся по разные стороны от российско-белорусской границы, их жители говорят на одном языке. Это и не совсем русский, и не совсем белорусский язык. Не случайно он так и называется – диалект русско-белорусского пограничья. Вообще граница России и Белоруссии была подвижна, и за последние несколько десятилетий несколько раз переносилась. Много лет мы были одной страной, а в начале 90-х нас разделили. И, тем не менее, жители деревень по обе стороны от границы продолжают говорить на одном и том же диалекте, и этот диалект их сближает, придает какую-то родственность. Приятно осознавать, что русских и белорусов не так-то просто разделить, проведя между ними границу на карте. Все-таки общая история, культура и язык оказались сильнее этих границ, и по сей день продолжают нас связывать. И это замечательно.
Беседовала Анастасия СТЕФАНОВА
Фото из личного архива Марии КАЛИНКИНОЙ
В следующих выпусках «Хиславичских известий» мы опубликуем интересные наблюдения молодых лингвистов из Санкт-Петербурга об истории, жизни и языке жителей хиславичских деревень.
